Как слово наше отзовется…

333

Самое страшное одиночество – не в безлюдном лесу, а в кругу, казалось бы, самых близких людей. Особенно остро это могут прочувствовать дети. Когда утрачено доверие, отсутствует ощущение безопасности, когда ребенок сталкивается с завышенными родительскими требованиями и вынужден пребывать в ситуации постоянного подтверждения своей конкурентноспособности, то у него запросто может возникнуть такое чувство.

Проходит время, неудовлетворенность нарастает, угнетенность ребенка прогрессирует, родительское раздражение тоже. Любая проблема, словно камушек в ботинке, если вовремя не выбросить (разрешить), может перерасти в серьезную травму (и физическую, и душевную). Но родители продолжают настаивать, ребенок – удручаться, и близкие люди стремительно отдаляются друг от друга. Вот подтверждение: «мама меня не любит», — говорит шестилетний Миша; «если бы меня не было, папа был бы более счастлив», — с уверенностью произносит тринадцатилетняя Таня; «от сына одни неприятности», — негодует отец; «как девочке можно быть такой глупой!», — возмущается мать.

Ситуация накаляется, и вот из уст родителей звучит  – будешь продолжать в том же духе, отправлю в интернат!

Взрослые надеются, что непослушное чадо тут же испугается устрашающей перспективы и мгновенно встанет на путь исправления. Но происходит совсем не так.

Услышав неприятные слова, один ребенок испытает шок, унижение, разочарование. Могут последовать слезы, попытки спрятаться от действительности в прямом смысле этого слова (закрыться в ванной, залезть под кровать) и стремительно нахлынувшее осознание собственной ненужности  и одиночества.

Другой ребенок заносчиво ответит: да с удовольствием, сейчас только сумку соберу! За таким ответом могут последовать импульсивные действия – хлопанье дверями, демонстративное уничтожение предметов обихода (подаренная родителями чашка, любимая мамина картина), уход из дома.

Но ни в первом, ни во втором случае среди буйства мыслей и эмоций  у ребенка не возникает той, которую хотели вызвать родители:  я буду менять свое поведение.

Более того,  восприимчивые дети, переживая сложившуюся ситуацию, могут продемонстрировать саморазрушающее поведение, осуществить суицидальные попытки.

Думают ли эмоциональные родители о таких последствиях, произнося «избавлюсь от тебя, мой ребенок»? Вряд ли. Зато после накала страстей требуется довольно продолжительное время для восстановления отношений между родителями и детьми, причем зачастую  с помощью психолога. Детям трудно поверить в то, что они любимы. Родителям, испытывающим и злость на ребенка, и на себя, и чувство вины, уже единожды перешагнувшим грань,  нелегко выстраивать отношения на паритетной основе.

Поэтому, вторя фразе «как слово наше отзовется», хочется обратить внимание родителей на то, что не только наши поступки, но и слова особым образом воспринимаются ребенком и влияют на него. И значительно лучше применять в своей речи положительные высказывания, уметь сдержаться, когда нелицеприятные петиции готовы сорваться с уст, нежели оскорбить личность собственного сына или дочери.

В этом может поспособствовать процедура «Я-высказывание». Оказывается, начинать говорить с местоимения «я» вовсе не признак самовлюбленности. Наоборот, так мы открываем свои переживания, а не обвиняем собеседника. Сравните: «Я очень переживала, когда ты задерживался» и «Где тебя в очередной раз носило». Какую бы из них вам самим было бы приятнее слышать?

Когда мы хотим сообщить о своих претензиях, то, конечно же,  не стоит  дополнять тираду списком всех предыдущих претензий, касаться личностных качеств человека.

В случае же чрезвычайного возбуждения необходимо немного успокоиться, а уже затем приступать к разговору. Для этого надо переключить свое внимание, отвлечься. Можно выйти на минутку на улицу, можно выпить чаю, попытаться записать свои мысли. Можно выполнить дыхательные упражнения, устроить непродолжительную релаксацию.    Поступая так, мы начнем сложную беседу без раздражительности, а значит, наши слова будут более взвешенными и не обидят другого.